Ниже я попытаюсь воспроизвести речь, которую пытался толкнуть перед “Открой Рот. Новосибирск”, завершающим событием фестиваля “Новая книга. Том II” с небольшими изменениями и дополнениями.
Все началось семь лет назад, когда в заведении, ранее известном, как “Труба”, прошла мини-ярмарка “Черный рынок”. В Новосибирск приехали издатель Котомин, книготорговец Куприянов, кинорежиссер Хлебников и ц.е.н. дискжокей Гриша Ениосов.
При всем моем сложном отношении к фигуре Пети Финова не могу не заметить: во многом благодаря ему это событие состоялось. Пусть со всех остальных точек зрения это был провал. Но сейчас эти несколько сентябрьских дней вспоминаются, как то, что изменило книжную историю Новосибирска. Безо всякой ложной скромности.
Вернувшись через месяц с небольшим из тогда еще не нашего Крыма я понял, что с 35 коробками книг, висевших у меня на шее, нужно что-то делать. Книги перебирала и таскала на себе никому до той поры неизвестная девушка, менеджер “одной конторки” Наталья Лопатина. А продавцом-волонтером служил будущий книжный ниндзя Егор Михайлов.
После повалилось. Через пару месяцев в кабаре “Бродячая собака” открылся магазин под названием “Собачье сердце”. (Кто король нейминга? Я король нейминга!) В те времена книжные магазины модно было называть чьей-нибудь фамилией, но где мы, а где мода? Так в Новосибирске появилась независимая книготорговля. Первым покупателем был Артем Лоскутов. Первой проданной книжкой была “Роисся вперде” Олега Кашина. Через две недели после открытия сидя в закутке у посудомоечной в “Собаке”, выкушивая бутылку “Жигулей” я придумал “Открой Рот”.
Книжная история Новосибирска начала меняться. Потом был естественный захват мира, расширение возрастных ограничений, несколько переездов — и вот через семь лет “Новая Книга”. Причем уже вторая, но если в первой меня всё бесило, то во второй всё нравится.
Мы не пытались, да и не смогли бы пересчитать всех тех, кто пришел. Но наши девчонки и мальчишки раздали 14000 программ и фестивальных газет. Будем считать это единственной реальной статистической информацией об НК. Всё остальное — неподтвержденные предположения.
Логистические и технологические косяки забудутся. Счет, как говорится, на табло. Книжная история Новосибирска изменилась, и, хочется думать, необратимо. Не объясню как, это in the air.
Хочется, чтобы за книжной историей изменилась история литературная, надеюсь вы понимаете разницу. И, что бы я там не говорил, не я это всё придумал. Так получилось. Потребовалось всего семь лет.
А семь — это счастливое число.